Август Рабо был типичным порождением своего времени и класса: авантюрист-путешественник, коммерсант, торгующий любыми экзотическими животными и растениями. Нет, он не хотел работать где-нибудь клерком или гнуть спину на заводе. Он, Август Рабо, вольный человек. И он стал замышлять новую экспедицию. Куда? А, все равно! Он знал: что бы он ни привез из экзотических тропиков, все можно обратить в деньги, на всем сделать бизнес. Он выехал вновь на знакомый континент, в район реки Амазонки. Более полутора тысяч километров прошел пароход по этой великой реке, прежде чем за поворотом показались светлые постройки Манауса. Здесь можно было заготовить шкуры крокодилов – ведь они так ценились в Европе! Затем он двинулся на пароходе, гораздо меньшем, чем прежний, по реке Яка и проплыл еще почти столько же. Здесь его интересовали орхидеи и бабочки. Орхидеи – цветы, похожие на бабочек, – только входили тогда в моду, и богатые люди Европы, устраивая у себя дома оранжереи, платили за привезенные редкие виды бешеные деньги. А бабочки–эти живые цветы из лесов Амазонки – всегда были желанными не только для любителей-коллекционеров, но и для крупных музеев. Здесь, в глубине неисследованной страны, он услышал легенду о скрытых в лесах алмазных россыпях. Алмазы! Можно ли желать чего-либо большего?! И он задается новой целью. Экспедиция движется в горы, иначе к местам алмазных россыпей древних инков не подобраться. Начинается самый трудный участок пути. Сколько дорог теряется в девственных лесах Амазонки, сколько тайн хранит в своем сердце эта гигантская неизведанная страна!

.. .И вот вместо алмазов и орхидей – темная хижина и страшная головная боль. Рабо заболел лихорадкой еще в пути и долго крепился. Он знал, что из 250 видов ядовитых змей мира большую часть Господь Бог щедро рассыпал в этих лесах. Знал, что укусы некоторых местных муравьев могут быть смертельными. Знал и о всех видах тропической лихорадки, поджидавшей его здесь. И все-таки он стремился сюда… Теперь он лежал, сраженный болезнью. Он попытался подняться:
– Ты очнулся, сын мой? – услышал он скрипучий голос.
– Где я? – спросил он.
– Лежи, лежи, – успокоила его старая индианка, – ты еще очень слаб.
Она накормила его, а потом, убрав посуду, поставила рядом широкую глиняную чашку.
– Смотри, как танцует эта рыбка, – сказала она. – Мы зовем ее искоркой Бога. Наши старики рассказывают, что давным-давно, когда в мире существовал злой Бог, добрый Бог индейцев решил побороть его и уничтожить. Девять дней и ночей дрались духи на небе. И от этого небо тряслось и колебалось. Днем с него сыпались осколки солнца и превращались в золото, а ночью падали осколки звездочек и превращались в этих рыбок.
– Золото? – глаза Рабо зажглись. – Ты сказала – золото, старуха? Но где же эти осколки, черт побери, где?
– Ты же знаешь, сын мой, давно уже нет у наших людей золота. Белые люди забрали его еще у наших дедов. А вот рыбки-звездочки остались.
– К черту рыбок, – вяло сказал Рабо.
Он проснулся через несколько часов. Косые лучи солнца врывались через входное отверстие в хижину.
&quot-Что мне рассказывала старуха? – наморщил лоб француз. – А, про золото и рыбок. Ну, поглядим хоть на рыбу, если нельзя на золото&quot-.

Он приподнялся на локте, заглянул в чашку и замер. В чашке, освещенная солнцем, металась небывалая рыбка. Словно кто-то провел по ее телу две параллельные линии: одна красная, другая… Другая, верхняя, линия то горела морской синевой, то сверкала зеленым малахитом, то голубела, как небо. При каждом повороте глаза рыбки вспыхивали зелеными лучами, а полосы играли и переливались.
Рабо зажмурился. Полоски рыбки чем-то напоминали парижскую светящуюся рекламу.
– Так ведь это и есть осколки золота, про которые говорила старуха, – прошептал он, – это даже больше, чем золото. Только бы удалось их довезти.
Через несколько дней Рабо уже был на ногах. Его отвели к глубокому лесному ручью с черной непроглядной водой. Дно было устлано толстым слоем сгнивших листьев, лишь отдельные лучи солнца пробивались сквозь густую крышу ветвей. В этих лучах то и дело сверкали красные, голубые, зеленые звездочки. Стайки красавиц-рыбок проносились на глубине. Рабо торопился. Он организовал ловлю рыбок в бутылки. Но в чем везти? Посуды у Рабо не было. И тогда он решил использовать коллекционные деревянные ящики. Щели и швы в них обмазали смолой.

…Началось путешестви
е чудесных рыбок в далекую Европу. Сначала ящики несли на руках. Потом их раскачивали на своих спинах ламы, потом везли на пристань и грузили на пароход, а тот тащился, не торопясь, вниз к Манаусу. В Манаусе Рабо сменил ящики на канны, и снова рыбки двинулись в путь. Как это ни удивительно, путешественницы вынесли все тяготы дороги и прибыли наконец в Париж. Рабо был вне себя от счастья. Он отослал часть рыб в Германию – ведь там много любителей аквариума, а несколько штук направил известному знатоку тропических рыб Иннесу. Вильям Иннес издавал в Филадельфии журнал &quot-Аквариум&quot-, и Рабо надеялся, что посылка создаст ему рекламу. Иннес был поражен: он впервые видел таких рыб. Он тотчас же отправил их одному из крупнейших американских ихтиологов профессору Г.-С.Майерсу.
Ученый определил, что рыбка относится к роду Нуphessobrycon (семейство Харациновые). Видовое название было дано в честь Вильяма Иннеса – Нуphessobrycon innesi. Это произошло в 1936 году.
А Рабо? Рабо торжествовал: весь Париж говорил об этой рыбке, даже бульварные газетки уделили ей место на своих страницах. Рыбку стали называть неоновой. Она и впрямь напоминала свет реклам. Только краски ее загорались от падающих на нее лучей.
Рабо получил колоссальные деньги за продажу неоновых рыб и был вполне доволен бизнесом. Но тут до него стали доходить слухи, что вся выметанная икра гибнет. &quot-Эге, – смекнул догадливый француз, – здесь еще можно нажиться&quot-. И он, теперь уже хорошо снаряженный, уехал за новой партией рыб. Между тем в крупнейших аквариумных фирмах назревал скандал. Торговцы заплатили Рабо огромные деньги, надеясь развести неоновую рыбку и сторицей вернуть затраченное. Но вся выметанная икра неизменно погибала. А Рабо тем временем привез новую партию этих рыб. Место ловли и даже страну, куда он уезжал, он держал в секрете. Правда, было известно, что неоновая рыбка водится в Амазонке, но ведь бассейн Амазонки так велик!
Три года Рабо периодически исчезал из Парижа и появлялся с неоновыми рыбками. Три года торговцы пытались узнать место ловли и подорвать монополию француза. Наконец, представитель гамбургской фирмы по торговле аквариумными рыбами Генрих Питиш выследил, куда ездил Рабо. Но еще целый год он искал те маленькие речушки, где водится неоновая рыбка.

Во время войны американские фирмы сумели наладить регулярный завоз этих рыб. А после войны рыбки вновь появились в Европе. В 1946 году их впервые привез в Москву известный советский ученый-ботаник П.А.Баранов.
Неоновая рыбка очень вынослива и ее не без труда стали разводить в аквариумах. В нашей стране первое массовое разведение осуществил известный ленинградский аквариумист В.И.Ламин. Благодаря получению аквариумных генераций (поколений) рыбка с каждым годом разводится все проще и проще. Так новые рыбы постепенно приспосабливаются к жизни в аквариумах и из проблемных (разводимых с трудом) переходят в разряд простых, широкодоступных и сравнительно легко разводимых. У неоновой рыбки много родственников в аквариумах. В последние годы появилось много красивых хифессобриконов, и они по праву занимают одно из почетных мест в аквариумах любителей. Среди них по-прежнему наибольший успех приходится на долю неоновых рыб- теперь уже так называют не только рыб определенного вида, но и всех их родичей с яркими сверкающими полосами. И, пожалуй, голубого неона начинают затмевать более красивые красные, черные, зеленые неоны, ввозимые из бассейна реки Амазонки. Многих из них разводить еще труднее, а некоторые пока вообще не разведены. Да и научное название неоновой рыбки выглядит сегодня иначе. В результате эту яркую рыбку выделили в самостоятельный род Paracheirodon, сохранив видовое название в честь В.Иннеса.
В аквариуме В.Манкевича появилась еще одна амазонская красавица – такая же маленькая, полупрозрачная, с яркими красными продольными линиями на боках. Казалось, что внутри рыбки горит раскаленная проволочка. Это грациозное создание сначала тоже было отнесено к роду Hyphessobrycon и получило вполне оправданное видовое название gracilis. При последующих ревизиях систематики перевели ее в другой близкий род, и теперь она называется Hemigrammus erythrozonus.

Вслед за голубым неоном в аквариумах появился и более крупный красный неон (Paracheirodon axelrodi), у которого вся нижняя часть боков, от головы до хвоста, окрашена в ярко-красный цвет. Hemigrammus hyanuary (по названию реки, где его обнаружили), отливающий зеленоватым светом, получил у аквариум