Вместо эпиграфа.

Плыву с дружком, они стоят, они стояли молча в ряд,
Они стояли молча в ряд – их было восемь.

(Почти В. Высоцкий).

На самом деле стояли они не в ряд, а небольшой кучкой,
в два этажа, и было их не восемь, а штук пять – шесть.
Правда, стояли они все-таки молча, но об этом чуть позже.

Всю неделю ждал выходных и поездки на подводную охоту, но не получилось. Зато благоприятно сложились обстоятельства на работе, и удалось сорваться в обычный день. Сборы были недолги: немного перекусили, сумка на плечи, загрузка в машину, визг колес и долгожданная встреча с рекой. Но вода не радует прозрачностью – видимость под водой не более двух метров, но бывает и хуже. Задаю риторический вопрос Алексею, практически бессменному напарнику и учителю: — «Может, поищем место, где лучше видимость?» Леха мнется, ему также не очень хочется залезать в воду именно здесь, но все-таки предлагает мне посидеть в машине, пока он быстренько нырнет и проверит одно местечко. Зная Леху и зная его «быстренько», также начинаю облачаться в доспехи подводного охотника и плюхаюсь в воду.

Быстро проскочил прямой участок реки, и вышел на поворот. В таких излучинах с высокими берегами обычно глубоко. Так и есть, глубина неплохая, но на дне мне показалось как-то пустынно. Сразу за омутом находился участок травы, начинаю нырять, но и здесь по нулям. Должен еще сказать, что перешел на более толстый костюм, и еще не подобрал правильно вес грузового пояса, и меня постоянно тянуло вверх. Постоянно приходилось прилагать дополнительные усилия, чтобы нырнуть и держаться под водой, непрерывно работая ластами. А тут еще трубка зацепилась за траву, и ее сорвало с ремня маски. Пришлось выбраться на мель, чтобы закрепить трубку. Тут ко мне подплыл Леха, на кукане у которого, кроме трех лещей красиво и грациозно переваливается пара сазанов килограмм по пять каждый.

С его слов он взял их именно в омуте. Предлагает еще разок проверить омут. Он достаточно широк и ему не удалось его полностью обследовать. Плывем против течения и выходим на ямку. Вентилируюсь и ныряю. Очень долго погружаюсь – недогруз дает о себе знать, а дна так и не видно. Становится заметно темнее, глубина уже более 7 метров. Наконец вижу дно, глубиномер показывает 9 метров. Долго находиться на дне не могу, кислорода почти нет, успеваю только оглядеться и заметить небольшой подводный кустик, заглянуть в него – пусто. Всплываю. Лешка рядом, вопросительно поднимает голову, мол, ну как. Отрицательно мотаю головой, а потом, выплюнув трубку, дополняю, что видел куст прямо под нами, но там пусто. Пока вентилируюсь, меня чуть сносит в сторону от Лешки. Ныряю второй раз. Опять долгий путь ко дну и постепенное привыкание к сумеркам.

Совершенно неожиданно, уже на подходе ко дну, когда глаза уже привыкли к полумраку, замечаю движения хвостов нескольких сомов. Не знаю почему, но часто при встрече с рыбой в голове рождаются случайные ассоциации. В этот раз в доли секунды в голове проигрывается куплет из песни Высоцкого «они стояли ровно в ряд – их было восемь». Сомы стояли не в ряд, а небольшой кучкой в два ряда, а точнее, даже уже не стояли, а начинали двигаться, и их было пять-шесть штук, считать и оценивать точнее времени не было. Глаза окончательно привыкли к сумраку и начинают различать, что передо мной хвосты поменьше, а чуть слева как раз разворачивается что-то большее. Рука с ружьем моментально наводится на цель, чуть колеблюсь куда стрелять, и стреляю. Попал? Этот вопрос был в голове какую-то долю секунды. Попасть-то я попал, это я понял почти сразу же, но теперь бы знать, чем все это обернется? Сразу после выстрела был такой рывок, что тело вытягивается в струну, вместе с рукой и ружьем. Ружье просто чуть не вылетает из рук. Чувствую какое-то движение на самом ружье. Только не это! Катушку срывает с места, и она движется вперед по ресиверу и удерживается на ружье только из-за того, что впереди образовался ком из неопренового чулка, надетого на ресивер для его защиты от повреждений и компенсирования веса катушки. Если бы рывок был чуть сильнее, то крепление катушки просто сорвало бы, и сом бы ушел. Говорю себе — надо чуть успокоиться, перехватить катушку и всплыть! Как-то в суматохе совсем забыл ослабить винт катушки перед выстрелом и сейчас такая оплошность могла выйти боком. Все это происходит на глубине 9 метров, и всплывать, пора, начинает сокращаться диафрагма – верный признак надвигающейся кислородного голодания. Пытаюсь всплыть – бесполезно, мы боремся на равных, я работая ластами стараюсь плыть вверх, он с той же силой тащит вниз. Неудобными толстыми рукавицами обхватываю катушку и ресивер, чтобы катушку не потерять окончательно. Судорожно ослабляю винт тормоза катушки и начинаю всплывать, постепенно стравливаю резервный линь. Вылетаю по пояс из воды и делаю долгожданный вдох. Это надо самому прочувствовать, что такое глоток долгожданного воздуха! Немного успокаиваюсь, лежу на поверхности воды и пытаюсь осознать свое положение. А оно такое: ружье в руках, резервный линь на катушке полностью размотан, под мной 9 метров глубины и где-то на конце линя «висит» сом, окончательные размеры которого мне еще неизвестны. Если там есть кусты или завал – линь может порваться или перепутаться в них. Линь натянут как струна. Ружье держу двумя руками. Чувствую то рывки, то просто как будто подводная лодка катает меня за собой по поверхности. Смотрю по сторонам — напарника не видно. Жаль, его помощь сейчас бы пригодилась.

Начинаю двигаться в сторону берега, где глубина поменьше. Это удается с огромным трудом. Как бурлак тащу за собой затонувшую баржу. Размер все еще трудно оценить, могу только предположить, что что-то большое. Добрался до берега и кое-как уперся ластами в дно. Линь намотан на руку. Берега высокие, стоять крайне неудобно. Постепенно рывки ослабевают, и я начинаю подтягивать сома к себе. Он все ближе и ближе, и вот появляется ЭТО! Первое что бросается в глаза – огромная пасть и погнутый в дугу гарпун. Стальной пруток диаметром 7 мм согнут под 60 градусов. До этого момента слышал про такое только в охотничьих рассказах. Попал почти удачно в основание хвоста, гарпун прошел насквозь, и флажок открылся, не давая сому сойти. Если бы гарпун прошел сантиметров на 5-6 выше – попал бы в позвоночник и сом был бы вообще обездвижен. Подтягиваю этого хозяина глубины к себе. Сом не сильно, но все еще сопротивляется. Пару раз, делая движения телом, задевает меня острием торчащего в теле гарпуна – неприятно и больно. Попытка взять за нижнюю губу и ножом обездвижить рыбу, заканчивается вообще комично. Хватаю сома за губу, а тот неожиданно делает пару глотательных движений, и рука чуть ли не по локоть пропадает в пасти. Успеваю даже испугаться, но руку все-таки быстро выдергиваю из пасти. Прижать сома к себе не получается никак.

В какой-то момент удается протолкнуть гарпун сквозь тело и сом повисает на лине. Это удача, так как с линя уже точно не сойдет. Плыву по течению, чтобы добраться до удобного места и окончательно разобраться с хищником. Продираюсь сквозь какой–то травяной ковер. После него за собой тащу уже не просто сома и плывущее ружье, а большой ком смеси травы. Наконец нахожу подходящее местечко, прижимаю сома коленями ко дну и достаю нож. Обездвижив добычу, цепляю ее на кукан, нахожу прибрежные кустики и привязываю там улов. Бросаю взгляд на часы-компьютер, он показывает, что время борьбы после нырка составило 27 минут, сом взят на 9 метрах.

Когда подогнали машину, сделали фото и вытащили тушку на берег, вместо осмысления охоты, анализа своих действий, я почувствовал, что просто здорово устал. Кружилась голова, и подрагивали мышцы тела, которые все еще не отошли от борьбы.

По пути домой вспоминаю, что, кажется, забыл ласты. Остановили машину, точно забыл. Так закувыркался с сомом, что забыл про них, когда укладывали снаряжение в машину.

Эта поездка получилась короткой и запоминающейся – всего 26 нырков, один выстрел, один сом, один погнутый гарпун. Дома взвесил это чудо — оно потянуло на 32 кг. После разделывания тушки прямо на лестничной площадке в подъезде, взвесил отдельно голову. Ровно 8 кг, как раз как мой первый сом, которого теперь, видимо, буду называть соменком.Фото Алексея Сизова