По приказу О. Ю. Шмидта Ермак, освободившийся из льдов, вышел на помощь Литке с полным бункером и показался впервые перед караваном 3 октября. С кораблей отчетливо видели дым Ермака. Помощь, казалось, была уже совсем близка. 3 октября разводья были всего в полутора — двух милях от кораблей. В бинокль видно было, как по разводьям двигались торосистые льдины. Неожиданно Ермак почему-то повернул к мысу Челюскина и занялся проводкой аварийного парохода Володарский. На эту операцию ушло 10 дней. Время было безнадежно упущено.

Вторично ледокол появился вблизи каравана только 13 октября. После неоднократных попыток Ермак 18 октября, наконец, сообщил, что подойти к каравану вплотную не сможет, выгружает на лед около 200 тонн угля, дает упряжку собак и примет на борт людей из каравана Литке. Всего было списано 140 моряков (в том числе 13 пассажиров — колымских зимовщиков, а также весь экспедиционный состав, в том числе и пишущий эти строки.) Эвакуация дала возможность растянуть количество продовольствия на оставшихся судах на все время зимовки (у мыса Евгенова осталось зимовать 126 человек на всех судах). Однако в зимовочном запасе преобладают в основном консервы, а потому необходим завоз весной с самолетами свежих овощей, мяса. Никогда не забыть прощания моряков 19 октября у мыса Евгенова в караване Литке. Моряки просили держать с ними связь в полярную ночь (она длится там сто пятнадцать суток), радировать почаще. Капитан Бочек направил на имя Пахомова и Шмидта следующую телеграмму, объясняющую причину срыва обратного рейса Моссовета