Совсем несложно отыскать на карте Хакасии населенный пункт Туим – ведешь карандаш по главной магистрали республики, проскакиваешь Ширу,еще пара сантиметров – и вот он, конечный пункт. На практике получается так же легко: хороший асфальт, пустые широченные дороги, понятныеуказатели, а там, где закончилась дорога и начались направления, – Туим. Кстати, по-хакасски «туим» означает «глухой, не имеющий выхода».Звучит как приговор: после войны и до середины пятидесятых Туим был закрытой зоной. Сложно представить, что в этом поселке, где сейчасживет 4 тысячи человек, в сталинские времена находилось одновременно до 25 тысяч политзаключенных. Туимлаг даже упоминается Солженицынымв «Архипелаге ГУЛАГ».

Но нас в Туиме привлекало не это. Есть на окраине поселка неприметная гора. Местные называют ее Киялых-Узень, что значит «своенравный лог».История этого места такова. С позапрошлого века в этой горе добывали медную руду, молибден, немного золота. Работы велись преимущественноручным способом – киркой, лопатой, позднее отбойным молотком и направленным взрывом. Лагерные технологии не добавили рудокопам облегчающихтруд механизмов – в узких штольнях рубили руду практически на коленях, правда, в больших галереях были проложены узкие рельсы для ручныхвагонеток. Со временем вся медная сердцевина горы оказалась выработанной, что послужило основанием для прекращения основных работ. И забылибы о руднике, если бы со склонов горы не стали исчезать сначала домашние животные, а потом и люди… Оказалось, что пик горы, не выдержавсобственного веса, рухнул в рукотворную полость. Диаметр кратера был всего 6 метров, но нависающие над пропастью стены могли в любой моментобрушиться.

Было решено взорвать скалу. Но и это не остановило обрушения горной породы – в 1991 г. новый массив сошел во внутреннюю полость, образовавкратер диаметром около 200 метров с отвесными и имеющими отрицательный угол стенами высотой до 120 метров. Человеку, приблизившемуся к краюпровала, практически с высоты птичьего полета открывается невероятная и неопределимая в размерах воронка, на дне которой изумрудным оваломсверкает водное зеркало. Именно это озеро и привело команду новосибирского дайв-центра «Бадди-дайвинг» в Туим.

Первый вопрос, который необходимо было решить, – как оказаться на поверхности озера. Точнее, на его льду метровой толщины – таком жеизумрудном, как сама вода, и прозрачном, как оптическое стекло. Местные жители объяснили, что к уровню льда ведет только одна штольня,другие выходят в кратер либо над, либо под водой. Сложно передать, какие чувства меня охватили, когда я увидел вход в эту штольню. Вот он,образец конструктивизма, признак и призрак эпохи и человеческого цинизма. Путь в штольню открывали ворота причудливой архитектуры с огромнымлепным гербом, на котором осталась только пшеница, перетянутая лентами. Ни серпа, ни молота, ни той уже страны… Очень символично.

Снег в горах уже таял, поэтому двухметровый вход в штольню был затоплен водой, которая к нашему приезду замерзла, и до верхней балкиворот оставалось 70 сантиметров. Поэтому первые метры к вожделенному озеру мы проделали по-пластунски, толкая и подтягивая снаряжение:костюмы, регуляторы, баллоны, жилеты, грузовые пояса и прочее, включая компрессор. Метров через 20 опалубка потолка закончилась и открылсявысокий каменный свод. Можно было разогнуться, разглядеть в свете фонаря штольню с боковыми ответвлениями и, словно по катку, продолжитьпуть. Еще метров через 50 лед под ногами стал крошиться, появилась вода и сильный запах сероводорода. Что дальше? Вода по щиколотку, водапо колено, вода по пояс – хорошо, что комбинезоны диггерские перед отъездом купили. Технология перемещения проста – ногою в воденащупываются рельсы и шпалы, а дальше – только не запнись! Еще метров сто. Впереди поперечный завал, за ним яркое пятно света – выход!Теперь назад, забрать порцию снаряги и повторить процедуру. После третьей ходки запах сероводорода уже неощутим.

Все, скарб перетащили, можно и оглядеться. У-у-у-х ты!! Первое, что поражает – это невозможность на глаз определить размеры и расстояния.Кажется, от стенки до стенки можно камень докинуть, а «жэпээска
» рисует вторую сотню метров. Впечатляют стены, нависшие под отрицательнымуглом. С некоторых точек открываются совершенно неожиданные ракурсы, будто находишься в бутылке с отбитым горлышком. Стены испещреныштольнями – большими и малыми, частыми и редкими; практически все они тянутся вдоль медной жилы, которая легко угадывается по характерномумалахитовому цвету. Интересно, что же ждет под водой. Облачаемся в «сухари», закидываем на спину баллоны. Небольшой брифинг на майне, пошли.

Метра три опускаешься в зеленой мути, затем вода начинает просветляться, еще и еще, и на глубине 15 метров становится кристально чистой,только не голубой, как наша озерная, а изумрудной. Тому виной все та же медь, точнее, ее окислы и соли. Коснулись камней на 20 метрах.Освещенность – супер! Сказывается прозрачный лед и расположение майны, которая освещается солнцем через «бутылочное горлышко» провала.Под водой такой же гигантизм, как и на поверхности: глыбы в десятки тонн, камушки размером с легковушку, галька – не поднять. Вездепризнаки пребывания человека: деревянные лестницы, видимо, для преодоления вертикальных участков в штольнях, какие-то подпорные конструкции,потолочные консоли, вот шахтерская каска лежит. На всем – тончайший серый налет, одно неосторожное движение ластами – и облако окутываеттебя с напарником.

Вот очередная картинка, достойная пера. Громадный каменный массив, переплетенный мощными корнями какого-то дерева, и само дерево, точнее,часть его, уходящая вертикально вверх. Потрясающее зрелище! Пока мой напарник пытается позировать, устроившись в кроне дерева, я, предвкушаяотличный кадр, навожу видоискатель на эту композицию, вижу ее ровно секунду, после чего камера, издав писк, засыпает. Черт возьми,аккумуляторы замерзли. Смотрю на компьютер: вода – два градуса, а ходим мы уже более 40 минут. Пора всплывать. Хорошо сохранившиесяиголки на дереве наводят на мысль, что неплохо бы осмотреть кратер сверху.

То, что отвесные скалы обрушиваются, не секрет, но то, что обнаружилось на вершине воронки, заставило нас сильно призадуматься. Метрах в50 от края провала, по пологой кривой длиной метров в сто, образовалась свежего вида трещина. Даже трещиной ее уже сложно назвать, потомучто в отдельных местах ширина доходит до метра и отчетливо видно вертикальное смещение в 50 сантиметров. Это результат сползанияотколовшегося массива и свидетельство того, что трещина пронизывает все сто метров по вертикали. Трещина живет: где-то она «дышит», где-то«свистит», где-то «хрипит» – это воздушные массы гуляют в ее полостях из-за разницы давлений и температур. Причем внизу у воды, где воздухднем прогревается до 10 градусов тепла, из разлома тянет таким холодом, что любой кондиционер отдыхает. Не надо быть экспертом, чтобыпредположить, что в один погожий день эта скала сойдет вниз. Скорее всего, весной, когда талая вода ускоряет процесс. И будет лучше, еслинас с вами в этот момент там не окажется.

Погрелись – и будет! В этот раз идем под воду во вторую майну, расположенную под нависающей частью скалы. Здесь без мощного фонаря делатьнечего – во-первых, майна находится в тени, во-вторых, лед толще, в-третьих, погружаться придется практически под скалу, учитывая ееотрицательный угол наклона. Судя по надводной части, подводных штолен мы встретим в изобилии, поэтому надо сориентироваться, в какую изних пойдем в следующее погружение.

Стараясь быстро проскочить слой мути, проваливаемся метров на десять. Сразу возникает желание включить фонарь – несмотря на колоссальнуюпрозрачность, с освещенностью туговато, а ниже вообще чернильная темнота. Вот виднеется одна из штолен. Но размеры ее таковы, что забратьсятуда можно, только сняв акваланг, и неизвестно, будет ли возможность там развернуться. Нет, сюда мы не пойдем. Метрах на 18 большой, почтикруглый вход – а вот это уже ближе к теме, но пока продолжаем осмотр. Над головой тускнеет изумрудный свет. На 25 метрах скала уже нависаетградусов под сорок пять. Идем дальше, проходим отметку 30. Вот это финт! Скала обрывается, обнажая острый край, под которым ничего нет!Луч фонаря не в силах зацепиться за что-либо. Опускаемся еще глубже под эту видимую грань. Так и есть: под уступом громадный с
вод, полость –глубиной метров десять, совершенно неопределенной по фронту ширины. Внутри полости создается впечатление, что находишься в пещере: потолок –вот он, хоть рукой дотянись, а вместо пола и стенок – кромешная темнота. Смотрим дальше, если только это можно назвать осмотром.50-ваттный фонарь едва выхватывает отвесную стенку, уходящую вниз. 37 метров, дна нет и в помине. Компьютер показывает, что пора бы начатьподъем – слишком затянулся осмотр достопримечательностей.

Медленно всплываем. Вот над головой показался свод, испещренный, словно ртутными шариками, нашим воздухом. Интересно, сколько лет этипузыри будут оставаться в плену, напоминая камням о нашем визите. Подъем сопровождается странным шумом – будто горох по полу рассыпают.Интересно, что это такое? Здорово висеть на декостопе под майной, доедая оставшийся воздух – светло, красиво, даже величественно. Снизучерез метровый прозрачнейший лед легко угадываются одноклубники: кто чем-то занят у майны, кто страхует, кто баллоны забивает, кто попиваетчаек. Наверное, и нас тоже видят. Только что опять за звуки? После всплытия все становится ясно: весеннее солнце топит снег на горе, ручьиустремляются вниз, захватывая мелкие камушки, дальше – больше, и маленький селевой поток срывается в пропасть. До льда долетают приличныеэкземпляры и, разбиваясь, рикошетом уходят по разным траекториям. Прикинув перспективы, неныряющая группа кучкуется ближе к середине озераили прячется под отвесными скалами. Принимается решение завязать с погружениями до следующего утра – отдохнуть самим и дать скалам остытьза ночь. Транспортная штольня снова встречает нас непередаваемым ароматом подземелья, водой по пояс и кромешной темнотой. Теперь понимаю,почему у шахтеров радостные лица, когда их снимают выходящими из забоев – уставших, но живых и невредимых. Другого лица у человека,вышедшего из преисподней и оказавшегося на свежем воздухе, быть не может!

Утром следующего дня, привычно забравшись в комбинезоны и навьючившись снаряжением, проходим штольню и снова оказываемся на льду.Понимаем, что вчера приняли единственно правильное решение. Лед, словно после бомбежки, весь усыпан камнями разных размеров. Даже насередине ледяного поля встречаются мелкие экземпляры. Воды прибавилось – уже 2–3 сантиметра, отчего из-за прозрачности льда создаетсявпечатление, что люди ходят по водной глади. Однозначно, что погружения надо сегодня успеть закончить до обеда. Собираемся с напарникамив ту подводную штольню, которую вчера заметили на двадцатке.

Нас распирает желание сделать какие-нибудь потрясающие кадры внутри, как на плакатах фирм-производителей дайверовского снаряжения.Договариваемся о том, кто и как будет позировать. Оделись, пошли. Слой мути сегодня толще, это понятно – весна. Пролетаем его за секунды.Вот и вход в штольню. Прозрачность внутри нереальная. Захожу первым – мне снимать «композицию года». Продвигаюсь вперед так медленно, какникогда еще не плыл, боясь поднять взвесь, которая лишит меня классного кадра. Осматриваюсь. Сечение штольни почти круглое. Снаружи онавыглядела гораздо меньше, чем оказалась внутри. Проплываю над обвалившимися камнями, какими-то кусками металлолома, деревянной лестницей…Развернуться пока негде, плыву дальше. Штольня не сужается – это здорово, но и не расширяется – это грустно. Кажется, что плыву ужевечность, хотя прошел какихнибудь метров 20–25. В голову лезут глупые мысли. Вот что-то меняется. Начинается расширение, котороезаканчивается развилкой: «направо пойдешь – ласту потеряешь, налево поплывешь – гидрокостюм порвешь». Медленно разворачиваюсь. Какоеразочарование – за мной след взвеси, причем без перспективы скорого оседания. Откуда? Я же плыл, подгребая только ушами?! Ладно, будемтренироваться скользить под водой подобно ниндзя. Беру обратный курс. Ближе к выходу мути поменьше, видимо, успевает чуть осесть. Финишнаяпрямая метров двадцать. Вижу свет фонаря напарника, подхожу поближе, показываю, что занял позицию и готов снимать. Он начинаетмедленно-медленно вплывать в штольню, едва работая ластами. Все понятно, откуда взвесь! Ласты здесь абсолютно ни при чем. Воздух изрегулятора устремляется вверх, ударяется о свод, и с потолка начинает сыпаться мелкий дождь пыли, окутывая силуэт напарника. Все-такиделаю несколько кадров – на дисплее видна засветка от частиц, но попробуем отредактировать в ком
пьютере. Снято! Теперь можно поплаватьпроизвольным порядком в свое удовольствие. Не с чем сравнивать, но, как мне показалось, плавание в пещере позволяет испытать особыеощущения. Хотя, в теории, пещеры – такая же надголовная среда, как лед. Подо льдом ты сам выбираешь себе направления и маршруты, здесь жеполностью находишься в установленных границах и, по закону жанра, обязан уважительно относиться к стесненности условий. Возвращаемся.Никогда еще не было так приятно вдохнуть воздуха на поверхности. Какой же он свежий и пьянящий от наступающей весны, а не сухой имеханический из баллона.

Итак, начало положено! Будущие погружения в штольни погибшего рудника наверняка станут более техничными, подготовленными и спокойными,но самое первое вряд ли забудется. Спасибо тебе, Туимский провал! Кто с нами в следующий раз?