Вечером 28 мая 1942 года из румынского порта Констанца вышел конвой в составе транспорта «Ардял» (тактический № 1) и транспорта «Сулина» (тактический № 2).
В трюмах был уголь(по другим источникам – фураж и боеприпасы). Конечный пункт маршрута – Николаев. Сопровождение и охрану обеспечивали эсминцы «Королева Мария» и «Принц Фердинанд». Ночь прошлабез происшествий. К утру 29 мая за кормой осталось уже больше 130 морских миль. Рассвет застал конвой в районе Бугаза. Здесь произошла смена судов охранения. Эсминцы покинулиордер, а их место заняли 5 сторожевых катеров Дунайской флотилии – последний отрезок пути до Николаева командование считало относительно безопасным. Угрозу могли представлятьтолько плавучие мины. Поэтому три катера с минным тралом шли впереди транспортных судов, проверяя и очищая фарватер.
Гражданская жизнь этих двух судов закончилась 22 июня 1941 года, когда Румыния в качестве союзника Германии вступила во Вторую мировую войну. Часть торгового флота была мобилизованадля перевозки военных грузов и личного состава румынских и немецких войск. После незначительного переоборудования (установка зенитных пулеметов и средств противоминной защиты)«Сулина» и еще 6 румынских торговых судов приступили к исполнению новых обязанностей. В составе конвоев под охраной военных кораблей транспорты обеспечивали грузоперевозки восновном вдоль побережья северо-западной части Черного моря.
Прошло еще около четырех часов плавания. Примерно в 9 утра конвой миновал рейд одесского порта. Дул слабый северо-западный ветер, солнце пряталось за облаками, поверхность морярябила небольшой волной. Капитаны и команды судов могли вздохнуть с облегчением. До устья абсолютно безопасного Днепробугского лимана оставалось от силы три часа хода. Причемхода по одной из самых мелководных частей Черного моря, куда советские подводные лодки вряд ли сунутся. Но если и сунутся, на малых глубинах их без труда обнаружат и уничтожатсамолеты охранения, барражирующие над мачтами конвоя. В общем, можно было думать, что приход в порт назначения дело лишь нескольких оборотов минутной стрелки на циферблате часов.
Вот тут-то ход событий сбился с размеренного ритма и понесся с кинематографической скоростью. В 9.25 с тральщиков подали сигнал «подводная лодка». Далее началась полная неразбериха(это слово употребил в своем рапорте очень осторожный в формулировках капитан «Сулины»). Один из немецких унтер-офицеров из команды противовоздушной обороны видел перископ всего в300 м от судна. Почти в то же самое время пилот самолета охранения засек «пенный след предположительно от перископа подводной лодки» в 3 км от конвоя (и вывалил туда весь запас бомб).Кто-то видел след двух торпед, кто-то, менее уверенный, «пену, как после торпед». Капитан Виктор Миху начал лихорадочные противолодочные маневры, но это не уберегло теплоход от гибели.Примерно в 9.30 по правому борту ниже ватерлинии прозвучал мощный взрыв. Вода хлынула в машинное отделение, затопив его столь стремительно, что трое вахтенных механиков захлебнулись,не успев покинуть свои посты у машины. Как эхо взрыва звучал рвущий нервы грохот якорной цепи в клюзе – от сотрясения отдался левый якорь. Судно сразу потеряло ход, корпус быстрозаполнялся водой.
В изложении капитана последовавшая за этим спасательная операция только из-за чьих-то происков не попала на страницы учебников по безопасности мореходства. Но между строчек рапорта,как сквозь полумрак водной толщи и прошедших лет, проявляется реальная картина кораблекрушения. Две спасательных шлюпки правого борта при взрыве были разбиты и заброшены в кормовойтрюм. А спущенная с левого борта шлюпка, согласно рапорту капитана, вместо спасения людей «с трудом занималась спасением секретных документов и навигационных приборов». Подошедшиек судну тральщики грузили, в первую очередь, немцев. Союзники-румыны должны были ждать, пока не спасут всех арийцев. Несмотря на это, эвакуация прошла почти без потерь: с «Сулины»были спасены около ста человек, среди которых 41 румынский моряк, 21 человек из немецкого экипажа, 35 немецких саперов и в придачу неизвестно откуда приблудившийся второй механикс буксира «Аркадия». В 9.55 на расстоянии 7 миль от Одесского порта судно скрылось под водой с креном на корму. Так 29 мая 1942 года закончился надводный период истории румынскогосухогруза «Сулина», длившийся всего-навсего около 3 лет.
До недавнего времени этот рядовой эпизод жестокой и страшной войны никого особо не интересовал. Все знали, что гибель «Сулины» – дело рук (точнее торпед) советской подводной лодкиА-3 под командованием капитана 3-го ранга С. А. Цурикова. На сайте, где рассказывается о подводных лодках черноморского флота, был приведен отрывок рапорта, посвященного этомусобытию. Согласно документу, 29.05.1942 г. подлодка А-3 находилась на позиции в районе рейдовой стоянки Одесского порта. В 9.25 в перископ был обнаружен вражеский конвой в составедвух транспортов и семи (некоторое несоответствие румынским архивным данным) сторожевых катеров. Несмотря на малые глубины, лодка проникла за линию охранения и с расстояния в 3,5кабельтова выпустила 2 торпеды. В результате был потоплен румынский сухогруз «Сулина» (3495 брт.). На протяжении более полувека эта версия событий оставалась единственной инеоспоримой. Но совсем недавно одесские историки раскопали в иностранных архивах материалы расследования, проведенного румынскими властями по факту гибели сухогруза. В рапортекапитана «Сулины» Виктора Миху, а также в свидетельских показаниях немецких унтерофицеров говорится, что еще до взрыва несколько человек из судовой команды наблюдали двойнойпенный след, прошедший мимо корабля. Выходит, подводная лодка промахнулась?! Но взрыв-то был!
При таких обстоятельствах можно рассматривать три сценария возможного развития ситуации. Первый – подводная лодка следом за первым неточным залпом из двух торпед тут же произвелавторой, который и достиг цели. Технически такой вариант возможен, так как данный тип субмарин был оснащен четырьмя носовыми торпедными аппаратами. Но повторный залп не нашелникакого отражения в документах. В исторической справке, посвященной боевым действиям А-3, говорится: «…Совершила 19 боевых походов и произвела 3 атаки с выпуском 6 торпед…»(то есть по две торпеды на атаку). Поэтому данную версию можно расценивать как маловероятную.
Второй вариант – торпеды действительно прошли мимо. Но подлодка, таким образом, «спугнула дичь». И в ходе лихорадочных противолодочных маневров «Сулина» вышла за пределы безопасного,протраленного сторожевыми катерами фарватера и наскочила на плавучую мину. Именно такой трактовки событий придерживается капитан Миху в своем рапорте. В эту версию также укладываютсяи свидетельства других участников кораблекрушения. Выходит, командир советской подлодки то ли по ошибке, то ли преднамеренно приписал себе незаслуженную победу?
Вот тут-то настает черед рассмотрения третьего варианта развития событий. Можно допустить, что торпеда подводной лодки поразила цель с первого выстрела, а «минная» версияпонадобилась капитану «Сулины» и командирам катеров конвоя только для того, чтобы оправдать собственную халатность. Вспомним, что данный отрезок пути считался практическибезопасным, а появление здесь подводных лодок противника было маловероятно. Поэтому, скорей всего, бдительность экипажей была ослаблена, и меры безопасности, наверняка расписанныев куче уставов и служебных инструкций, соблюдались, мягко говоря, «не в полном объеме». При таких обстоятельствах хладнокровный, как в тире, расстрел транспортного судна (новогои дорогостоящего) и благополучный отход лодки вряд ли мог вызвать положительные эмоции у начальства. С соответствующими военному времени последствиями. А так все можно былопредставить как неблагоприятное стечение обстоятельств. Мол, смотрели в оба… опасность обнаружили вовремя… предприняли своевременный противолодочный маневр… Кто же мог знать,что на пути, к несчастью, окажется мина?! Такая версия, скорей всего, была удобна не только самим «потерпевшим», но и всему их начальству снизу доверху.
В истории часто случается так, что историческая правда не нужна даже самим участникам событий. Поэтому оставим поиск доказательств, подтверждающих или опровергающих ту или инуюверсию гибели судна, ученым-историкам. А подводники могут благодарить судьбу за то, что в результате этих событий им достался один из лучших рэков Черного моря.
Подводная история румынского транспорта продолжается уже в 20 раз дольше его жизни и пока далека от завершения. В период послевоенного восстановления народного хозяйства водолазыЧерноморского пароходства пощипали «Сулину» на предмет цветных металлов да срезали мачты и леера мостика (судно лежит на краю рейдовой стоянки Одесского порта и могло представлятьопасность для кораблей с большой осадкой). Рядом поставили предупредительный буй и о сухогрузе на некоторое время забыли.
Большое оживление началось на «Сулине» во второй половине 1990-х годов. К тому времени Украина стала понемногу оправляться после эпохи «перестройки». У людей опять появилось времяи деньги на хобби. Начала возрождаться, точнее, заново строиться по принятым во всем мире стандартам индустрия активного отдыха. Выяснилось, что в природе существуют такие предметыподводного снаряжения, как декомпрессиметры и компенсаторы плавучести, о которых советские подводники если и знали, то только понаслышке. Вместо привычных терминов «подводный спорт»,«ДОСААФ», «легочный автомат» в лексиконе появились иностранные словечки «дайвинг», «PADI», «регулятор», «вторая ступень». Но, наверное, самыми интересными словами новояза стали«дайв-центр» и «рэк». Оказалось, для того чтобы понырять, совсем необязательно покупать гору дорогущего снаряжения, тратить несколько месяцев на подготовку и согласовывать кучу бумагс властями. Достаточно заплатить относительно небольшую сумму, и в ближайший уик-энд тебя в компании таких же энтузиастов отвезут на точку, помогут надеть снаряжение, а потом еще ипокажут самые интересные места. А эти «самые интересные места», оказывается, чаще всего встречаются на рэках, то есть на затонувших судах. По шкале «подводных» ценностей рэкиподнялись до ведущих позиций. На «Сулину» началось настоящее паломничество. Каждые выходные со всей Украины съезжались все новые и новые группы. Дайв-центры росли как грибы. Над«Сулиной» стояло одновременно по 3–4 дайв-бота, вокруг рэка водили хороводы 20–30 дайверов! Очередь на нырялку можно было сравнить разве что с очередью в Мавзолей на Красной площади!Чем же так привлекателен оказался этот теплоход?
Во-первых, своей доступностью. Во всем мире найдется немного рэков (достаточно больших), до которых можно добраться чуть ли не на весельной лодке с ближайшего пляжа (а если и есть,то сначала до них нужно очень долго лететь самолетом). А до «Сулины» в спокойную погоду можно дойти даже на надувной лодке с мотором минут за 15–20 из любой точки одесского побережья.
Во-вторых, глубиной. В момент затопления судна измерения показывали глубину 24 м, сейчас же по грунту – 20–22 м. Такая глубина обеспечивает сохранность рэка от воздействия волн ипозволяет подводникам, не опасаясь за здоровье, достаточно долго обследовать корабль. Множество судов, затонувших примерно в те же годы на глубинах 12–15 м, зимние черноморскиештормы давно превратили в груды металлолома, раскиданного на огромных площадях. Корабли, лежащие глубже 30 м, могут похвастаться неплохой сохранностью, но время пребывания дайверана таких глубинах (в обычном снаряжении) ограничено 15–20 минутами. На «Сулине» же даже пятнадцати-литровый баллон позволяет аквалангисту «странствовать» более часа (по самому днуделать нечего, а большая часть посещаемых отсеков находится на горизонте около 15 м). Большой запас времени дает возможность достаточно спокойно преодолевать нештатные ситуации.Как правило, здесь – это потеря ориентировки в заиленных помещениях и долгие поиски выхода. На глубине в 50 м такой расклад чреват самыми неприятными последствиями. «Сулина» в этомотношении – учитель суровый, но без излишней жестокости: истории о «блужданиях в тумане» я слышал неоднократно (да и сам такие рассказываю), но летальных исходов на этом рэке,насколько мне известно, ни разу не было.
Наконец мы добрались до нашего «в-третьих». Итак, в-третьих – привлекательность «Сулины» для дайверов во многом обусловлена ее внушительными размерами (длина 116, а ширина 15,5 м),неплохой сохранностью корпуса и большим количеством отсеков, коридоров, трапов, переходов, люков, по хитросплетениям которых можно путешествовать месяцами, находя все новые и новыеместечки. Сочетание относительной безопасности с запутанностью и большой протяженностью маршрутов превращает «Сулину» во что-то типа «долгоиграющего» компьютерного квеста. Здесьтоже есть множество этапов, или уровней, можно выбирать степень сложности игры и в самых неожиданных местах обнаруживать «бонусы». Причем, как и в компьютерной игре, «бонусы»самые разнообразные – от «жизненно-необходимых» (какой-нибудь небольшой сувенир, которым можно похвастаться перед сухопутными «лохами») до абсолютно бесполезных. Так, у моеготоварища где-то в дебрях кладовки до сих пор лежит поднятый с «Сулины» писсуар. Причем писсуар не простой, а предназначенный для установки в углу. Несмотря на высочайшее качество,почему-то применения в хозяйстве вещи не нашлось.
Кстати о качестве. Многие предметы, использованные для оснащения судна, построенного в 1939 году и более 60 лет пролежавшего на морском дне, могут служить отличной рекламой длясвоих фирм-производителей. Так, все краны на смесителях в ванных и туалетах «Сулины» открываются и закрываются плавно и без малейших усилий, тогда как современные изделия могут«закиснуть» уже через полгода пребывания в одном положении. Для освещения помещений теплохода применяли лампы накаливания и газоразрядные лампы фирм «Osram» и «Tungsram». Морскаявода под давлением в 2–3 атм. в течение 60 лет искала путь внутрь стеклянных колб и трубок и в большинстве случаев не нашла. Но самое поразительное, что если их подключить кэлектросети, они еще и горят.
Конечно, не все артефакты, поднятые с «Сулины», могут похвастаться подобной сохранностью. Так, когда был обнаружен винный погреб (хоть «Сулина» и считалась сухогрузом, на нейимелось 16 кают первого класса), коллеги-подводники начали радостно потирать руки в ожидании интересных находок. Несколько дней ковыряния по пояс в полужидком иле (головой вниз)были вознаграждены множеством целых и разбитых бутылок, высыпавшихся из стеллажа при крене судна. Большинство из них были пусты, но несколько штук были укупорены, и в них плескаласьпрозрачная розовая жидкость. Потирание рук приобрело угрожающий характер – еще бы, сейчас мы будем пробовать вино более чем 60-летней выдержки. В самой торжественной обстановке былавскрыта первая бутылка, вторая… Оставшиеся даже не откупоривали: вино превратилось в ядреный виноградный уксус.
Зато с безалкогольными напитками нам повезло гораздо больше. Однажды осенью 2002 года кто-то из коллег поднял на поверхность бутылку темно-зелёного стекла, плававшую под потолкомкают-компании. При переворачивании бутылки внутри что-то пересыпалось, постукивая, как костяшки маленьких бухгалтерских счет. Когда тару откупорили, комнату заполнило облако пряногогорьковатого аромата – это был кофе. Зерна смололи и устроили дегустацию. Возможно, что гурманы и нашли бы в его вкусе изъяны, но для нас это был, наверное, один из самыхзапоминающихся кофе-брейков в жизни.
Несмотря на то, что на «Сулине» «выросло» уже не одно поколение одесских подводников, на дайв-ботах, стоящих над рэком, по-прежнему можно видеть бледных юношей с горящими глазами,которых во всех дайвцентрах города давно знают по именам. Раньше такие шли в революционеры, а теперь в дайверы. Сертификаты, полученные дайверами в одесских дайв-центрах, – это непросто бумажки о том, что ими был «прослушан курс». После занятий на таком продвинутом «тренажере» не стыдно продемонстрировать полученные навыки на любом другом затонувшем судне.И никто из подводников, даже те, кто объехал полмира в поисках новых подводных приключений, не забывают «старое железо». И нет-нет да и, собрав снарягу, садятся на дайв-бот, идущийк знакомому бую, стоящему на окраине рейда одесского порта. Люди по-прежнему жаждут приключений, жаждут тайны. А уж этого добра на «Сулине» всегда с избытком.
